Эрнест Хемингуэй и Лев Толстой, Антуан де Сент-Экзюпери и Герман Гессе
Об особенных книгах в интервью «Окнам роста» рассказала доцент департамента иностранных языков факультета социально-экономических и компьютерных наук пермского кампуса НИУ ВШЭ Татьяна Уткина.
Художественная книга
Вряд ли можно назвать более актуальные темы, обсуждаемые самой широкой аудиторией и взывающие ко всем возрастам, чем те, что поднимаются в сказках и научно-фантастических произведениях. Сказки всегда ассоциируются с детством, когда сначала их читают родители, а потом и сам ребенок перелистывает страницы сказочных стран и царств-королевств, вглядываясь в иллюстрации сказочных персонажей и событий. Меня особенно привлекали сказки разных народов России, в которых описывались отличные от русских традиции и поведение героев.
Позднее познакомилась со сказкой-повестью «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери (1943). Предназначение этой сказки-аллегории очень верно обозначил в предисловии к своему произведению автор: «Ведь все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит». Ведь я так же, как и все дети, сначала сопереживала маленьким героям сказки, проживала все события и чувства, верила в реальность нереального.
Яркие образы героев заставляли возвращаться с течением времени к этому произведению, и картинка в воображении менялась, логическая дешифровка открывала новый смысл описываемого в произведении. Конечно, хотелось проверить на себе, что это значит – быть взрослым, помнить, что была ребенком, и понимать детские книжки. Именно в этом месте включилась магия метафор, которые помогают объяснить даже ребенку простыми словами, апеллирующими к чему-то известному, очень сложные и вечные понятия мироустройства. Маленький принц ассоциирует с грибом взрослого человека, который ни разу не испытал чувства прекрасного и чувство любви, а лишь серьезно складывает цифры с утра до ночи. Дружба автором поясняется через понятие «приручить», под которым подразумевается «стать нужным друг другу» и стать для другого человека единственным в целом свете. Дружба – это когда жизнь озаряется солнцем, когда человек начинает понимать цену счастья. Но чтобы подружиться, нужно запастись терпением и соблюдать обряды. Самое главное – «ты навсегда в ответе за всех, кого приручил».
Поражает и то, насколько верно и доступно описаны проблемы коммуникации между взрослыми и детьми. По мнению автора, взрослые утрачивают силу ребенка понимать и быть разумным. Оказывается, что дети, а не взрослые лучше могут пояснять и толковать что-либо, и именно ребенок в произведении подстраивался к понятиям взрослых, чтобы выстроить диалог между ними.
Академическая книга
В отличие от сказок, научная фантастика предсказывает появление научно-технических изобретений, даже если эти предсказания могут и не сбыться ни в ближайшем, ни даже в далеком будущем. Научная фантастика Александра Беляева тому подтверждение. Для меня познавательными всегда были фантастические произведения этого автора не только с точки зрения научно-технических идей, а с точки зрения мира ученых. Так, например, в романе «Ариэль» (1941) описаны научные подходы прошлого века. Инженер Фокс творит с огромными усилиями, вечно сомневаясь в успехе. Он не решается на лобовую атаку научной проблемы, производит многочисленные опыты-рекогносцировки. Биофизик Хайд, наоборот, уверен в себе и идет напролом.
С позиции языка произведения, опять же годы спустя после первого прочтения романа, интересным стал анализ того, как автор описывает научные явления для широкой аудитории. Одним из таких средств популяризации научных и технических идей явилась научная метафора. Ведь именно метафора помогает говорить о новом с помощью известных моделей.
Например, по мнению Александра Беляева, поиск решения по созданию летающего человека нужно искать в полете мухи. Нужно создать аппарат по аналогии с аппаратом мухи, который включает мускулы груди «прямого» и «непрямого» действия и крылья, описывающие при полете восьмеркообразную фигуру. Эти особенности позволяют ей летать при сравнительно небольшой затрате сил, небольшой площади крыльев, относительно большом весе тела. В произведении сложное явление броуновского движения поясняется через метафоры, такие как «балерины-молекулы», «танцевать», а левитация ассоциируется с зависанием в воздухе.
Ценность сказок и научной фантастики возрастает, когда рассматриваешь произведение как источник языковых явлений в оригинальном тексте или тексте перевода. В этом случае возникает магия интерпретации того, что выражено словами и что изображено в виде иллюстраций и как они взаимодействуют друг с другом, образуя одно смысловое пространство. И здесь понимаешь, что вот оно, поле для исследований, которое нужно предложить своим студентам: не только понаблюдать, какими средствами передается автором смысл произведения, насладиться красотой языка, но и изучить мультимодальные метафоры, вскрыть механизм их взаимодействия, сравнить тексты оригинала и перевода.
Конечно, не только эти произведения оказали влияние на то, кем я сейчас являюсь. Но, бесспорно, они отражают мои интересы в обучении иностранному языку и научной деятельности.