• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта
  • НИУ ВШЭ в Перми
  • Новости
  • Владимир Обручев, Джек Керуак, Федор Достоевский, а также книги о приключениях и преступлениях

Владимир Обручев, Джек Керуак, Федор Достоевский, а также книги о приключениях и преступлениях

Доцент кафедры гражданского и предпринимательского права пермского кампуса НИУ ВШЭ Юлия Караваева рассказала о любимых книгах в интервью для «Окон роста».

Владимир Обручев, Джек Керуак, Федор Достоевский, а также книги о приключениях и преступлениях

Unsplash / Jess Bailey

Доцент кафедры гражданского и предпринимательского права пермского кампуса НИУ ВШЭ Юлия Караваева рассказала о любимых книгах в интервью для «Окон роста».

Художественная книга

Переворачиваешь последнюю страницу книги и начинаешь завидовать тем, кто ее еще не читал. Вот если так есть, значит, хорошая книга. Это самый верный для меня критерий. Или начинаешь немного грустить, что все так быстро закончилось. А еще бывает, что если книга захватывает, то заглядываешь на последнюю страницу, чтоб по ее номеру определить, сколько еще продлится это книжное удовольствие. Всегда так было: и тысячу лет назад, когда отважные путешествия, битвы с врагом, поиски сокровищ, карты, преодоления и самоотверженное благородство героев в романах Жюля Верна, Майна Рида, Владислава Крапивина и других авторов с книжных полок обычной советской семьи, и сейчас, если это случилось, то отложить все дела и распробовать все, что там есть.

Невозможно назвать только одну книгу из тех, что оставили след, и две, и даже три тоже сложно, поэтому, подумав, я выделила следующие их группы: первая – это книги о героических людях в условиях Севера, тайги, дикой жизни. Здесь точные описания красот суровой природы сочетаются с преодолением тягот походной жизни, и, поскольку в подобных условиях скрыть свою истинную сущность не удается, герои демонстрируют и торжество, и падение человеческого духа.

Конечно, далеко не каждый автор способен избежать пафоса и преувеличений – сам жанр к этому, казалось бы, располагает, однако дешевые спекуляции легко распознаются, учитывая, что походная обстановка и возможные типичные ситуации мне хорошо знакомы. Поэтому, как только мои внутренние Полярный геолог и Смотритель маяка начинают страдать от чрезмерной одухотворенности, избытка высоких фраз и томных состояний героев, книга откладывается насовсем.

И это прекрасно, что есть, например, Олег Куваев, который, помимо «Территории», рассказал много других историй о сильных людях («Тройной полярный сюжет», «Правила бегства» и др.); Григорий Федосеев с сюжетами из жизни геодезистов в саянской тайге и нелегких условиях дальневосточных горных рельефов («Тропою испытаний», «Смерть меня подождет», «Мы идем по Восточному Саяну» и др.), Владимир Обручев («Плутония», «Земля Санникова», «В дебрях Центральной Азии (записки кладоискателя)»). Когда замечательная научно-преподавательская жизнь кипит, а до походов еще далеко, именно эти авторы помогают пережить туристическое затишье. В этом же ряду я бы указала Анатолия Букреева «Восхождение» и «Тигр скал» Мирона Хергиани, рассказы Юрия Визбора о горах.

vizbor.ru

В свое время впечатление произвела книга Джека Керуака «В дороге». Перечитала ее, когда у самой появился богатый опыт одиночных автостопных путешествий по России и за ее пределами. Было интересно сравнить технику перемещений и переживания героев: что ж, идеи свободы, истинных ценностей и условностей общепринятой жизни я по-прежнему разделяла, но образ жизни и мировоззрение хиппи 1960-х сохранили свою экзотичность в моем восприятии.

Вторая группа книг, которые вызывают мой интерес, – это книги об увлеченных людях, людях «в поиске». Очевидно, что они пересекаются с описанными выше, поскольку и в них рассказывается о преодолении обстоятельств и себя, только речь уже не о диких условиях, а об обычной жизни, в которой героизм менее заметен, но это и вдохновляет: подвиги совершаются не только на войне.

Здесь я бы назвала Александра Городницкого «У Геркулесовых столбов», «Атланты держат небо» – книги автобиографического характера, в которых – интерес к жизни, ответственность, умение не унывать в условиях рутины и любовь к науке и творчеству. «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких. Этот сюжет меня поддерживает, когда учебное расписание становится достаточно насыщенным и появляется риск быть затянутым в преподавательскую рутину, – самое время вспомнить, каким увлекательным может быть взаимодействие со студентом, как только ты приходишь не на работу, а обсудить интересные вопросы и совместно найти ответы. Возможно, несколько выпадает из этого логического ряда «Игра в бисер» Германа Гессе, но тем не менее от вторичного ее прочтения я жду ответов на некоторые вопросы, открытые до сих пор, для меня разумеется.

А еще есть авторы, которые настолько владеют искусством слова, что сюжет становится почти неважным. К ним я отношу, например, Леонида Леонова «Барсуки», Андрея Платонова – его «Чевенгур» можно перечитывать снова и снова, и все равно перевернутые смыслы и какая-то высокохудожественная нелепость авторскую глубину будут скрывать до последнего.

Академическая книга

Если говорить о книгах, которые повлияли на мою академическую деятельность, то все указанное мной выше – как раз и об этом тоже. Идея научного поиска так же будоражит и привлекает, как карты, новые маршруты и испытания. Наука имеет много общего и с жизнью в диких условиях, и со спортом – дисциплинирует и уводит от социальных условностей, быта и неискренности. Остаются цель, процесс и ты.

Единственное, что можно добавить, – это о тех книгах, которые обусловили выбор научного направления, и здесь в первую очередь – «Бесы», «Братья Карамазовы», «Игрок», «Преступление и наказание», «Записки из Мертвого дома» Федора Достоевского. Автор настолько точно раскрывает сущность зверя в человеке на примерах отдельных персонажей, что любые научные теории личности преступника, детерминант преступности и отдельных деяний предстают скудными, поверхностными описаниями.

После этих книг у меня возник интерес к тем силам, которые толкают отдельных людей на проявление жестокости и нарушения закона в самых опасных формах. Кто этот человек, балансирующий на грани преступного и непреступного? Кроме того, природа уголовного закона напрямую связана с реализацией идеи справедливости, в поисках которой находились герои приключенческих романов из детства…

Фёдор Достоевский
Кириллица

Книги и студенты

Преступник и совершенное им деяние – вечная тема для размышлений и неисчерпаемый источник сюжетов для кинематографа и художественной литературы. Поскольку зачастую именно художественный образ позволяет создать самое точное впечатление о движущих человеком силах, обращение к литературному наследию на занятиях по криминологии неизбежно. И здесь выбор определяют, конечно, не обилие жестокости и изощренная фантазия автора, а мастерство владения словом и интуитивно-психологический дар художника, позволяющие читателю проникнуться состоянием героя, увидеть его борьбу с собственными желаниями (страстями) или ее отсутствие, что предшествует преступлению.

В частности, речь идет и об указанных выше романах Федора Достоевского, и о «Лолите» Владимира Набокова. Насколько колоритна и, главное, понятна фигура Катерины Измайловой из «Леди Макбет Мценского уезда» Николая Лескова! С криминологической точки зрения бесценен опыт, переданный авторами так называемой лагерной прозы – Варламом Шаламовым («Очерки преступного мира»), Александром Солженицыным («Архипелаг ГУЛАГ», «Один день Ивана Денисовича»), Власом Дорошевичем («Каторга. Преступники»). Конечно, не могу не назвать великолепные «Одесские рассказы» Исаака Бабеля, раскрывающие самобытную атмосферу одесского криминального сообщества.

Николай Лесков
Год Литературы