Процессы демократизации в древней Греции: борьба за власть аристократии
В издательском доме НИУ ВШЭ вышла книга доцента кафедры гуманитарных дисциплин НИУ ВШЭ — Пермь Валерия Гущина «Афины на пути к демократии: VIII–V века до н.э.». В монографии исследуется процесс становления афинской демократии на протяжении архаического и классического периодов. Одним из значимых стимулов возникновения демократии стала борьба за власть и влияние внутри слоя аристократии. Публикуем фрагмент книги, показывающий процессы, которые стали отправной точкой для демократизации.
Аристократия Афин: появление и роль
Что же представляла собой афинская аристократия и как она возникла? Можно предположить наличие тесной связи аристократии с военной сферой жизни общества. Первоначально уделом аристократии в военной сфере были единоборства, но на рубеже VIII–VII вв. до н.э. аристократический статус начинает определять, как считают некоторые авторы, конница. Этот вывод чаще всего делается в силу очевидной связи аристократического статуса и всадничества. Однако исторические факты заставляют сомневаться в этом постулате, поскольку существование кавалерии в архаических Афинах не зафиксировано.
Если это так, то судьбу аристократии следует связывать с появившейся в эти же столетия фалангой. Традиционно считается, что фаланга оказала демократизирующее воздействие на аристократическое общество. Возможно, так оно и было, поскольку фаланга объективно усиливала роль тех представителей демоса, которые были достаточно состоятельны, чтобы приобрести гоплитское вооружение. Но вряд ли фаланга могла снизить роль аристократии, которая и здесь нашла для себя место — в первых рядах сражающихся (promachoi).
Другими словами, в VIII в. до н.э. можно говорить о появлении аристократии. В начале и середине VIII в. до н.э. появляются погребения, которые можно назвать аристократическими (например, кладбище Керамика и Дипилонские захоронения).
Особенностью данного периода становится появление богатых захоронений не только в Афинах, но и в Аттике. Следовательно, можно говорить о появлении аристократии как афинской, так и периферийной. Можно предположить, что внутренняя колонизация, возникновение новых поселений, а также образование периферийной аристократии не могли не ослабить ранее существовавшие социальные и политические связи и даже привести к децентрализации. Формально городской и политический центр, каковым были Афины, существовал, но связи между центром и периферией могли быть ослаблены. Сошлемся на Фукидида, который, рассказывая о синойкизме Тезея, отмечал, что «...афиняне в течение долгого времени жили, пользуясь автономией, в разных частях своей страны» (Th uc. II. 16. 1, здесь и далее пер. Ф. Мищенко).
В политической сфере эмансипация аристократии проявлялась в том, что царская власть заменялась коллективной магистратурой — коллегией девяти архонтов, которые, согласно традиции, с 684/3 г. до н.э. стали избираться сроком на один год. К архонтам относились архонт-эпоним, басилевс, полемарх и шесть фесмофетов.
Архонт-эпоним (или просто архонт) в этом перечне был, возможно, наиболее значимой магистратурой. Как представители исполнительной власти архонты были наделены значительными судебными полномочиями. «Архонты, — по словам Аристотеля, — имели право решать дела окончательно, а не так, как теперь, производить только предварительное расследование» (Arist. Ath. Pol. 3. 5). Полемархи возглавляли армию, басилевсы занимались религиозными вопросами, в их же ведении находились судебные дела об убийствах. Последней в этом перечне возникла комиссия фесмофетов, в задачу которой входила запись принимаемых решений. Не исключено, что это были решения упомянутых должностных лиц и судебные вердикты, выносимые ареопагитами.
Механизм политического доминирования
Для того чтобы конкретно представить себе механизм политического доминирования в период архаики, рассмотрим персональный состав архонтов. От периода, предшествующего реформам Солона, нам известны имена 24 должностных лиц, из которых 19 были архонтами-эпонимами. По-видимому, все они были представителями знатных фамилий, хотя довольно трудно определенно установить их принадлежность к тому или иному семейству или группе.
Особняком в числе упомянутых нами известных людей стоит Драконт, с именем которого традиция связывает изменение законодательства, называя его фесмофетом, т.е. законодателем (Paus. IX. 36. 8). Любопытно, что именно он (если считать Драконта реальным лицом), а не высшее должностное лицо — в данном случае архонт-эпоним Аристехм — вводит новые законы (Arist. Ath. Pol. 4. 1).
Итак, что же можно сказать о политической значимости архонтов? Ч. Хигнетт, говоря о государственном устройстве Афин в древнейший период, замечает, что должность архонтов в этот период была главным объектом политических амбиций и партийной борьбы.
Подтверждение можно найти у Аристотеля, рассказывающего, правда, о ситуации, сложившейся после реформ Солона. Сложности с избранием архонта, возникшие вскоре после отъезда Солона из Афин, а также попытка Дамасия удержать эту должность силой заставили Аристотеля предположить, что «архонт имел весьма большую силу, так как, по-видимому, все время шла борьба из-за этой должности» (Arist. Ath. Pol. 13. 2). Впрочем, следует иметь в виду, что сам автор высказывает эту мысль крайне осторожно.
Проведенный выше анализ персонального состава архонтов позволяет высказать несколько предположений. С одной стороны, мы видим среди архонтов представителей достаточно влиятельных фамилий — Филаидов, Алкмеонидов. Первые даже чаще других встречаются среди архонтов. Это наверняка является свидетельством влияния Филаидов. Но говорит ли это о значимости самой должности? Бросается в глаза то, что среди упомянутых персонажей почти не встречаются известные люди. Большую известность получили как раз те, кто не имел отношения к должности архонта, — например, Фринон, Драконт.
Создается впечатление, что архонты-эпонимы были скорее номинальными лидерами, нежели действительно влиятельными политиками. Поэтому мы считаем возможным присоединиться к мнению тех исследователей, которые полагают, что значение должности архонта в рассматриваемый период едва ли было велико.
Годичная магистратура вряд ли могла стать политически значимой должностью. Хотя архонты могли быть лидерами аристократических гетерий (подобно Мегаклу, подавлявшему мятеж Килона, о чем будет сказано ниже), мы полагаем, что эта магистратура, скорее всего, была начальной ступенью в политической карьере, поскольку открывала путь в ареопаг.
Роль народа
...Демос действительно был отстранен от управления делами государства, т.е. роль народного собрания была ничтожна. В подтверждение этого упомянем ранее приведенный пассаж «Афинской политии», согласно которому демос «ни в чем... не имел своей доли» (Arist. Ath. Pol. 2. 2). Последнее следует понимать как указание на политическое бесправие демоса.
Роль народной массы, принимающей политические решения, обнаруживалась лишь время от времени — в моменты обострения политической борьбы или во время стихийных сходок вооруженного народа. Так было, в частности, в период подавления заговора Килона. Фукидид рассказывает, что афиняне, утомленные долгой осадой, разошлись по домам, обязав девятерых архонтов вести осаду и снабдив их неограниченными полномочиями (ἐπιτρέψαντες τοῖς ἐννέα ἄρχουσι τήν τε φυλακὴν καὶ τὸ πᾶν αὐτοκράτορσι διαθεῖναι) (Th uc. I. 126. 8). В последних словах слышатся отзвуки политического, коллегиально принятого решения. Сообщество осаждавших Килона вооруженных афинян превратилось, повидимому, в импровизированное народное собрание. Но это было скорее исключением, нежели правилом. Спонтанно возникавшие народные сходки превращались в импровизированные народные собрания лишь в экстраординарных случаях.
Неформальная власть: начало борьбы
Искать наиболее влиятельный институт или магистратуру в архаический период едва ли оправданно. Скорее всего, реальная политическая власть осуществлялась неформально, т.е. вне политических институтов. Ею обладали представители наиболее знатных или влиятельных кланов или семей, опиравшиеся на собственные политические группировки (гетерии). Обращают на себя внимание слова Аристотеля о том, что в олигархических режимах избрание на высшие государственные должности было обусловлено большим имущественным цензом или принадлежностью к аристократическим гетериям (Arist. Pol. V. 1305 b 30–35). Следовательно, необходимым условием политического влияния была принадлежность к доминирующей политической группировке — гетерии.
По форме гетерия была сообществом друзей-сотрапезников. Чаще всего ее члены — люди одного возраста и социального статуса. Именно такой была, скажем, гетерия Килона, объединявшая, по свидетельству Геродота, сверстников-одногодков (Herod. V. 71). Во главе каждой из таких гетерий стояла влиятельная фигура — лидер. Лидер, можно сказать, был ее интегрирующим фактором. Лидером, мы полагаем, мог стать далеко не каждый представитель аристократического семейства. Скорее всего, им становился отпрыск влиятельного семейства либо старший по возрасту. О Килоне, например, Фукидид говорит, что он был представителем древнего и влиятельного рода (τῶν πάλαι εὐγενής τε καὶ δυνατός) (Th uc. I. 126. 3). Помимо того, его лидерство подкреплялось женитьбой на дочери мегарского тирана Феагена.
На этом основании можно предположить отсутствие равенства внутри аристократии, т.е. своего рода ранжирование ее представителей.
В качестве итога повторим ранее высказанное нами предположение: гегемонами могли именоваться лидеры аристократических группировок. Впрочем, в период архаики едва ли можно ожидать существования разработанной социально-политической терминологии. Основу гетерии, безусловно, составляли аристократы (а возможно, и не только они), связанные узами дружбы. В большей мере то, что связывало участников гетерий, напоминало семейные узы. Известно, что дружба у греков подразумевала помимо прочего еще и symmachia (военный союз).
Известно, что период архаики был временем ожесточенной борьбы аристократии и аристократических гетерий за власть и влияние. Причиной обострения политического противостояния было то, что власть осуществлялась, как мы говорили выше, неформально. Это означало, что механизм смены политических лидеров либо не существовал, либо просто не использовался.
Подобный тип властных отношений можно охарактеризовать как кризисный, поскольку он был чреват серьезными социально-политическими потрясениями, которые несли в себе угрозу всему обществу. Кроме того, в политической жизни появляются новые черты и, в частности, тенденция к олигархизации — захват и стремление к удержанию власти представителями более влиятельных семей (кланов), опиравшихся на собственные группировки.
Впервые мы видим гетерию и ее лидера борющимися за власть в момент заговора Килона (Th uc. I. 126)78. Есть смысл присмотреться к этим событиям. «Был в Афинах некто Килон, — рассказывает Геродот, — победитель в Олимпии. Он до того возгордился, что стал добиваться тирании. С кучкой своих сверстников он пытался захватить акрополь. Когда это ему не удалось, Килон сел как “умоляющий о защите” у кумира богини. Старосты (в оригинале «пританы». — В. Г.) навкрарий, которые тогда правили в Афинах, склонили Килона с товарищами уйти оттуда, обещав сохранить им жизнь» (Herod. V. 71, пер. Г. Стратановского). А далее случилось нечто непредвиденное, и заговорщики были перебиты. При этом вина за убийство «умолявших» легла на Алкмеонидов.
Если говорить о дальнейших исторических событиях, то после подавления заговора Килона мы наблюдаем изнурительную борьбу влиятельных политических кланов или семей. Заговор и особенно жестокость его подавления оказали существенное влияние на политический ландшафт.
В результате расправы над тираном-неудачником, а главное, вследствие «осквернения» Алкмеонидов — убийства заговорщиков — было утрачено равновесие в обществе и правящей группировке, ядро которой, возможно, составляли Алкмеониды. Плутарх сообщает, что теперь основная борьба развернулась между ними и сторонниками Килона. «Оставшиеся в живых сообщники Килона, — пишет Плутарх, — опять вошли в силу и постоянно враждовали с партией Мегакла» (Plut. Sol. 12). И это было уже не столько соперничество аристократии, домогающейся власти и влияния, сколько борьба на уничтожение. Итогом подавления заговора Килона было, пожалуй, и то, что афинская аристократия раскололась на две противоборствующие фракции: сторонники и противники Алкмеонидов.
Подавление заговора Килона и разгоревшаяся затем борьба основательно потрясли афинское общество. Вслед за этим, естественно, начинают предприниматься попытки стабилизировать ситуацию. Если законодательство Драконта связывать с ситуацией, сложившейся в Афинах после подавления заговора Килона, то его можно считать одной из таких попыток по восстановлению утраченного равновесия. Однако эти меры, по-видимому, не принесли желаемого результата.
Изгнание Алкмеонидов существенно повлияло на политическую ситуацию в Аттике. С одной стороны, удаление рода, не принадлежащего к древнейшим и коренным аттическим родам, усиливало традиционную земледельческую аристократию, т.е. тех, кого условно можно было бы назвать евпатридами. Но, с другой стороны, удаление, можно сказать, спасло репутацию Алкмеонидов, поскольку их не оказалось среди тех алчных аристократов, которые обращали в рабство неоплатных должников, т.е. немалую часть афинского демоса.
Изгнание Алкмеонидов не внесло ожидаемого успокоения. Правда, теперь на первый план выходят противоречия между аристократией и демосом. На рубеже VII–VI вв. до н.э. в Аттике разразился жесточайший политический и социально-экономический кризис, поставивший под сомнение сам способ осуществления власти. Итогом правления аристократии стал не только политический, но и социально-экономический кризис, вызванный беспрецедентным по масштабам закабалением земледельцев.
Валерий Гущин, доцент кафедры гуманитарных дисциплин
Книга готовилась (имеется в виду ее написание) довольно долго. Были длительные остановки. За это время мной публиковались какие-то статьи или выходила новая литература, которую надо было учесть. Все это требовало внесения дополнений и корректив. В итоге получилось сформулировать концепцию возникновения демократии в Афинах и выразить ее в тексте.
Сложности при написании были исключительно творческие: в науке на всякий аргумент имеются контраргументы, которые надо принять во внимание. Некоторые сложности были связаны с ознакомлением с новейшей литературой. Но тут помогали друзья и коллеги — из России и не только. Большим подспорьем для исследователя, безусловно, служат электронные ресурсы Вышки — JStore и т.п. А в эту весну доступ к ресурсам открыли американские университетские издательства и немецкое издательство De Gruyter!! За это им большое спасибо!
Все поставленные в работе вопросы являются частями учебного курса. Поэтому все, о чем в книге идет речь, использовалось и будет использоваться в читаемых мной для студентов курсах.