В поисках дна
Сегодня слово «кризис» не произносит только ленивый. Различные СМИ публикуют прогнозы аналитиков и экономистов один мрачнее другого. Мы поинтересовались мнением преподавателя НИУ ВШЭ – Пермь, начальника аналитического отдела УК «Парма-Менеджмент» Дмитрия Тимофеева о состоянии российской экономики. Его прогнозы оказались оптимистичнее (прим. авторский стиль повествования сохранен).
«Экономика не может падать постоянно, где-то она должна остановиться и начать расти. В настоящее время большинство прогнозистов считает, что нижняя точка спада должна быть пройдена этим летом и что с осени восстановление экономики станет очевидным.
Согласно опросу Блумберг (см. рис. 1) от 30 июля средний арифметический прогноз предполагает, что во втором квартале спад составит 4,3% по сравнению с минус 2,2% в 1-м квартале. Однако в третьем квартале он сократится до 4,1%. В России принято измерять ВВП в формате «к аналогичному периоду прошлого года». Это самый простой способ избавиться от сезонности. 
Из 19 аналитиков только 4 ожидают, что минус снижения в третьем квартале 2015 года будет больше, чем во 2-ом квартале. Но даже по мнению этих пессимистов, восстановление экономики России начнется в 4-м квартале. ВВП – важный показатель, но слишком запаздывающий. Так, первая оценка роста ВВП 2-го квартала будет опубликована только 11—12 августа, то есть через 1,5 месяца после завершения периода.
По этой причине следует обратиться к более частотным показателям, выходящим ежемесячно. К ним относятся индексы уверенности. Наиболее оперативным является индекс уверенности, публикуемый на сайте www.markiteconomics.com для более чем 30 стран, включая Россию. Индикатор по нашей стране репрезентативен и включает в себя опросы около 300 компаний сектора услуг и около 600 компаний перерабатывающих отраслей.
По итогам июля композитный показатель уверенности был на уровне 51,6 пункта (выше 50). Это своеобразный водораздел между спадом и падением (см. рис. 2). В последние месяцы промышленная сфера сообщала о сокращении активности, но сектор услуг продолжает сообщать о росте. Индекс уверенности начиная с марта говорит, что падение экономики РФ остановилось (см. http://goo.gl/FXGAau ).
Попытка угадать, какой месяц спада был или будет нижней точкой, — это трудная задача, поскольку показателей много. Российская безработица, похоже, прошла пик в мае 2015 года (см. рис. 3). Конечно, ежемесячные данные не очень точны, обладают «статистическим шумом». Искажения также может вносить процедура сезонной корректировки. Безработица, определенно, не была большой проблемой для российской экономики в этом году.
Росстат публикует ежемесячные данные по зарплатам, доходам и розничным продажам. Существуют некоторые противоречия и тонкости в интерпретации этих показателей, что связано с различиями в дефляторах и сезонности.
Номинальные данные, дефлированные по индексу инфляции (см. рис. 4), указывают на то, что реальные зарплаты в России растут три месяца подряд — с апреля по июнь включительно. Розничные продажи перестали падать и стагнируют на низком уровне. Реальные располагаемые доходы в данном измерении пока не показали «дна». Но не стоит делать выводы исходя из этого показателя, поскольку он может заметно путать. К примеру, в 2009 году реальные располагаемые доходы выросли на 3,3%, при этом ВВП в том году упал на 7,8%, а потребление домохозяйств снизилось примерно на 4%.
Оптимистическим можно считать и то, что в абсолютном выражении обвал оказался не слишком страшным. Зарплаты, располагаемые доходы, розничные продажи сейчас находятся на уровне 2011 года, который вряд ли следует считать слишком депрессивным.
Безработица в РФ в течение кризиса выросла всего на 0,5% (с 5,1% год назад до 5,6% в июне), с учетом сезонности. Тогда как в 2008/2009 гг. безработица подскочила на 3,2% (с 5.6% до 8.8 на максимуме). Это нетривиальные цифры: при численности экономически активного населения порядка 75,5 млн человек цена кризиса 2014/2015 года составляет около 380 тыс. уволенных, тогда как в 2008/2009 году работу потеряли 2,4 млн человек.
Обе обсуждаемые рецессии имеют приблизительно совпадающее течение по месяцам. Это рост напряжения осенью, пик обвала рубля на рубеже года и высокие процентные ставки. В обоих случаях минимум цен на нефть пришелся на конец года. Безусловно, причины рецессии и ее условия несколько различаются, но у нас есть образец, на который можно смотреть.
В 2009 году дно экономического спада пришлось примерно на июнь, после чего начался небольшой рост. Пик безработицы был зарегистрирован в 2009 году в мае (с учетом сезонности), примерно похожая картина вырисовывается сейчас.
В экономических блогах, СМИ сейчас нет недостатка в пессимизме. Но мы хотим напомнить, что в 2009 году его было не меньше. Тогда разнообразные предсказатели заявляли о L- и W-образных траекториях, пророчили длительный спад, а особые экстремисты предвещали чуть ли не возврат к каменному веку («покупайте консервы и золото в мелких кусочках»). Все это оказалось глупостью.
Российская экономика падает по трем причинам. Первая: упали цены на нефть, но нефть, по моему мнению, имеет непомерно большое значение в головах людей и анализе большинства наблюдателей. Российская экономика вполне диверсифицирована, чтобы справляться с разумными уровнями цены на нефть, которая имеет высокие издержки извлечения, а потребление нефти в мире продолжает медленно расти. Так что сценарии длительной стагнации на слишком низких уровнях не просматриваются. Цены в 40, 50, 60 долларов за баррель (см. рис. 5) — это намного выше, чем было во второй половине 80-х, в 90-е и начале 2000-х. В любом случае, Россия получала и будет получать достаточно долларов, чтобы хватало на «хлеб с маслом».
К тому же, дешевая нефть позволяет избавляться от голландской болезни. С текущим курсом рубля Россия становится вполне привлекательным экспортером. Можно напомнить, что зимой российский автомобиль Лада Гранта стал одним из самых дешевых в мире.
Второй фактор спада – это резкое закрытие западных рынков капитала. Это привело к тому, что экономисты называют «внезапная остановка» (sudden stop). Нарушение условий кредитования резко перекашивает платежный баланс и обваливает рубль. Но и с этим российская экономика, похоже, неплохо справляется. Дефицита долларов, которого так боялись в конце 2014 года, не случилось. Российский бизнес постепенно расплачивается со своими долгами, и долговые санкции перестают «кусать». По мере выплаты долгов рубль будет отыгрывать свои позиции в реальном выражении. Конечно, о курсе в 30 или даже 40 руб. за доллар придется забыть. Вполне реалистично ожидать номинальные значения около 50—60 руб./доллар (см. рис. 6), к которым россияне уже привыкли и не воспринимают их как трагедию.
И есть третий, главный фактор, почему случился обвал российской экономики. Россияне не доверяют своей валюте. В случае неопределенности некоторые из них покупают доллары или евро, роняя курс. Меняя ненадежные рубли на более «надежные» товары, они вызывают инфляцию. Но ненадежность рубля — не в самом рубле, как таковом, а в головах россиян. Если один россиянин знает, что достаточно много других россиян будут избавляться от рублей в случае потрясений, то для него вполне рационально сделать это первым. Так возникает равновесие по Нэшу, делающее рубль «деревянной» валютой.
Это совершенно зеркальная ситуация с развитыми странами, где в случае потрясений экономические агенты начинают копить (тезаврировать) номинальные права требований в виде наличных или депозитов в банках. В развитом мире, чтобы вытолкнуть людей из этого состояния, банки снижают ставки, «разбрасывают деньги с вертолета» (проводя QE), вводят отрицательные процентные ставки.
Банк России в кризис вынужден повышать ставки, чтобы остановить бегство от рубля (см. рис. 7). Даже несмотря на то, что теперь рубль перестал быть плавающей валютой, прошлые привычки населения никуда не делись. И теперь они заставляют Банк России проводить ограничительную денежную политику, которая вполне ожидаемо приводит к рецессии. Но есть хорошая новость: нужда в высоких ставках быстро отпадает. Смягчение денежной политики должно привести к улучшению экономической обстановки и эффект от этого должен проявиться во второй половине текущего года.
Инфляция уже не является проблемой, хотя формально 12-месячные темпы роста цен кажутся высокими, 15,6% в июле 2015 г. по отношению к июлю 2014. Причина — в способе измерения, эффекте базы. В указанный промежуток попадает период бегства россиян от рубля, который создал «ступень» на индексе цен (см. синюю линию на рис. 8). Тогда текущий темп роста этого индекса (производная) сейчас крайне низкий, близкий к нулевым значениям. Нетрудно предсказать, что в начале 2016 года инфляция в 12-ти месячном выражении упадет до уровня порядка 6% и в течение следующего года может приблизиться к заветной цели Банка России — 4%. Рецессия сама по себе оказывает мощное дисинфляционное воздействие.
Конечно, в российской экономике есть проблемы. Хотелось бы увидеть институциональные преобразования, лучшую защиту прав собственности и снижение коррупции. Хотелось бы, чтобы Россия была открыта для иностранных инвестиций, а не отворачивалась от Запада. Но следует помнить, что российскую экономику создают сами россияне, а не иностранцы.
И здесь есть хорошие новости. Несмотря на идущую сейчас рецессию, эти цифры находятся на максимальных значениях (см. рис. 9). Это происходит, несмотря на явно видимые трудности и противостояние с Западом. Россияне начинают верить в свою страну, свои перспективы. И это является хорошим заделом для будущего роста.
Я понимаю, что мой оптимизм может не соответствовать чьим-то ощущениям или идти вразрез с мрачными прогнозами некоторых наблюдателей. Но взгляните на скришнот в начале статьи: все экономисты инвестбанков ожидают, что спад либо вскоре закончится, либо уже закончился. Конечно, они могут ошибаться. Конечно, возможны негативные (да и позитивные) сюрпризы. Но из опыта 2014/2015 гг. мы поняли: российская экономика становится вполне устойчивой к внешним потрясениям.
Согласитесь, что спад экономики в 3—4% и рост безработицы всего на 0,5% — это небольшая цена для обстановки обвала нефти и рубля, санкций и контрсанкций, закрытия внешних долговых рынков. Российская экономика показала устойчивость, теперь осталось понять, сможет ли растущее самосознание россиян конвертироваться в устойчивый экономический рост».