Ярослав Кузьминов: «Студент ценит профессиональные знания»

Ректор НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов дал онлайн-интервью изданию «Газета.Ru». В числе прочих читатели задали вопросы и непосредственно о Вышке. Приводим их в редакции «Газета.Ru».

Ректор НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов дал онлайн-интервью изданию «Газета.Ru». В числе прочих читатели задали вопросы и непосредственно о Вышке. Приводим их в редакции «Газета.Ru».

— Сократилось ли число бюджетных мест в Вышке по сравнению с прошлым годом? Чего ожидаете от абитуриентов? 

— Нет, не сократилось, по-моему, оно даже немножко выросло. По-моему, человек на сто выросло число бюджетных мест. То есть это по-прежнему один из самых больших университетов в России. Мы сопоставимы с МГУ, наверное, с СПбГУ. И мы ждем от своих абитуриентов в первую очередь того, что они придут в Высшую школу экономики и осознанно будут выбирать факультет.

Я говорю не только о Вышке, я думаю о всей группе ведущих вузов. Есть значительная часть абитуриентов, которые приходят на бренд, которым важно учиться в Вышке, в МГУ, в МГИМО, и менее важно, социологи они, политологи, экономисты или менеджеры.

Мне кажется, что ведущие вузы России могли бы рассчитывать на то, что люди, которые приходят к ним учиться, все-таки делают более осознанный профессиональный выбор. Вот это все, чего бы мы хотели. Как вы понимаете, с нашим уровнем проходного балла мы собираем самый топ, наряду с другими пятью ведущими вузами.

Качество российских абитуриентов, примерно половина — это победители олимпиад, половина — это люди со средним баллом, ну, 85 для бюджетников, а 75 — что выше бюджетного приема в большинстве других вузов — для платных студентов. То есть в области формальных показателей качества нам ждать вроде нечего. Реально мы озабочены тем, что я сказал.

Мы, кстати, для этого лицей основали, чтобы дать лучшим, наиболее сильным школьникам, которые ориентируются на ведущие вузы, возможность попробовать себя в разных профессиях, в разных системах мышления: в экономической, культурологической, философской. Найти себя раньше.

— Я бы хотел дополнительно у Вас поинтересоваться Вашим мнением об уровне нынешних абитуриентов по сравнению с тем, какими были абитуриенты лет десять тому назад и двадцать лет тому назад? 

— Я бы сказал так. Во-первых, они разные — и тогда были, и сейчас есть. Я думаю, что это первое, что я должен сказать, потому что иначе это будет некорректное просто обобщение. Теперь я перейду к некорректному обобщению. Сегодняшний студент много лучше знает иностранный язык и в общем хуже знает русский. Он меньше читал по сравнению, скажем, со студентом 20 лет назад. И это нас очень сильно беспокоит. Для него не существует целого ряда культурных артефактов, которые для нас естественны. Так, он не смотрел фильмов Тарковского, он слабо разбирается в мировой истории. Опять же я говорю не о всех. Но такие люди есть, их довольно много. Причем они очень сильны аналитически. Они просто профессионально заточены на очень сегодняшние вещи. Вот это безусловный, мне кажется, культурный минус, неуютно от этого. Я говорю не только о «вышкинских» студентах, я думаю, что я говорю обо всем контингенте студентов, которые сегодня поступают в приличные вузы.

Есть, наоборот, то, что меня радует. Нынешний абитуриент, нынешний студент гораздо более самостоятелен. Он гораздо более внятно понимает, чего хочет в жизни. Вполне возможно, что он ошибается, но то, что он уже какой-то выбор делает, понимает, какую карьеру он будет строить, понимает, как будет зарабатывать деньги. У него инфантилизм сократился по сравнению со студентом 90-х годов, резко сократился.

И третье отличие, оно тоже, на мой взгляд, позитивное, очень позитивное — студент ценит профессиональные знания. Он уважает профессионализм. Это, кстати, дает надежду на то, что новые поколения, которые в 2020 году, 2025-м выйдут на рынок труда, будут формировать наши профессиональные элиты — это будут люди не типа Обломова, а типа Штольца.

— Хотелось бы спросить, как обстоят в Вышке дела с проектом «5–100». На что Вы рассчитываете в рейтингах, чего уже удалось добиться? 

— Мы второй год подряд входим в группу лидеров, которых международный совет ставит в топ тех 15 университетов, 14 их сейчас осталось, которые в проект входят. То есть наши результаты международный совет программы «5–100» рассматривает как одни из лучших. Мы действительно до проекта еще стали развиваться в тех направлениях, которые составляют суть проекта «5–100»: это глобализация, вхождение в международный академический рынок, требование обязательных международных публикаций для преподавателей.

Но в этом году впервые мы получили некоторое подтверждение того, что да, это не просто надежды коллег, которые возглавляют данный проект, а там есть очень видные деятели глобального образования и люди, которые создали лучшие университеты мира.

Мы впервые вошли в этом году в топ-100 предметного рейтинга QS. Мы вошли в топ-100 наряду с еще тремя российскими вузами. Это МГУ, который вошел в топ-50 по нескольким направлениям, Санкт-Петербургский университет и МИФИ. Вышка, впервые подав на предметные рейтинги, неожиданно для себя заняла очень высокие места. Это топ-100 по Development Studies, то, что называется социально-экономической политикой. Топ-200 по экономике и эконометрике, что стоит, пожалуй, даже дороже, потому что в Development Studies там всего их сто, а в экономике и эконометрике топ-600 вузов выделяется. Если мы вошли в топ-200, это очень высокая оценка. Мы вошли в топ-200 по социологии, вошли в топ-200 по философии, чего я совсем не ожидал. Так что если говорить о реальном признании того, что мы сделали, то 2015 год — это год, когда мы впервые ощутили такое международное признание.

Вышка, кстати, является единственным российским вузом, который входит в предметные рейтинги QS по социальным наукам. Потому что МГУ в основном — это естественные науки, и философия та же, так же, как и мы. Питерский университет — это лингвистика и тоже естественные науки. С МИФИ понятно. И целый ряд других российских университетов вошел в топ-200, топ-300 по своим предметным группам. Таким образом, в оценке российских вузов, их потенциала со стороны этого предметного рейтинга произошел значительный сдвиг.

Частично это связано с тем, что QS стал по-другому считать, по-другому учитывать публикации российских университетов. Потому что до этого фактически учитывались только англоязычные публикации. Но основное — это, конечно, голосование экспертов. Если вы представляете себе, каким образом работает и Times-рейтинг, и QS, у Times, по-моему, 40 процентов, а в QS 60 процентов весов — это голосование 20 тысяч экспертов, которые формируются так: каждый вуз, по-моему, 10 или 15, я не помню, или 20 назначают и вот они голосуют. То есть такого рода массив — его невозможно подкупить, организовать и так далее.

Это вещь, с одной стороны, очень объективная, с другой стороны, очень субъективная. И понятно, почему российские университеты проигрывают, потому что подавляющее большинство из этих экспертов в лучшем случае англоязычные.

Думаю, что наряду с хорошими результатами наших международных лабораторий, которые начали публиковаться в Q1 так называемом, то есть в первом квартале научных журналов, последние годы определенную роль сыграла и наша активность в сфере MOOCов. Высшая школа экономики присоединилась к платформе Coursera, а это самая известная, самая большая платформа, основанная стэнфордскими профессорами. И сейчас мы имеем пять процентов слушателей Coursera. То есть такой результат за один год — он был тоже неожиданный, очень большой. То есть из 10 миллионов мы имеем почти полмиллиона. Частью англоязычных курсов, почему Вышку и видно.

В принципе то, что курсы наших ведущих вузов — это Физтех, Питерский университет и Вышка, размещены на этой международной платформе, конечно, повышает узнаваемость. Потому что глобальные знания, глобальные университеты — они в очень большой степени сейчас начинают переходить на электронные платформы, использовать онлайновые курсы в структуре своего обучения.